1. Вступление.
Так уж получилось, что жизнь моя с самого раннего возраста была самыми разнообразными образами связана с компьютерами:
Собственно, и предыдущее предложение, и заголовок данного опуса содержат анахронизмы. В те времена, когда всё для меня начиналось, употреблённые английские термины был не в ходу. "Юзеров" (да и "Пользователей") тогда не было и в помине, а то, что сейчас называют компьютерами, тогда носило другое, более торжественное название. Поэтому, когда наша классная руководительница собирала у нашего класса (уж не знаю, по собственной ли инициативе или по утверждённому в РОНО плану) информацию о том, кто кем хочет стать, я и написал на листочке "Хочу быть оператором ЭВМ". И в скобочках на всякий случай расшифровал: "(Электронно-Вычислительной Машины)".
Слово "программист" в те времена, пожалуй, уже существовало, но я впервые его встретил чуть позднее - в замечательной сказке для младших научных сотрудников "Понедельник начинается в субботу". Краски, которыми братья Стругацкие рисовали Сашу Привалова и его работу в НИИЧАВО, ещё более подогрели мой энтузиазм. Программист - это человек, который общается с загадочными, обладающими собственным интеллектом и свободой воли вычислительными машинами, программирует на таинственных алгоритмических языках и занимается прочими восхитительными вещами. Не за горами те времена, когда ЭВМ научаться переводить с одного языка на другой, писать стихи и симфонии, рисовать картины и вести с человеком тонкие интеллектуальные беседы. В общем, почитайте научную фантастику конца 60-х - начала 70-х и вы поймёте, что думалось тогда про ЭВМ и их будущее.
Но так уж вышло, что профессиональным программистом я так и не стал, хотя с компьютерами общался и по сей день общаюсь и по долгу службы, и для собственного удовольствия. Следовательно - кто я? Правильно мне подсказывают - я именно тот самый "user", герой многочисленных современных (и уже бородатых) анекдотов. Ну, в лучшем случае "advanced user" (точно перевести затрудняюсь) - то есть личность ещё более страшная. Потому что если "просто юзер" ищет на компьютере клавишу "Any key" и, не найдя, бежит спрашивать системного администратора, то "адвансд юзер" находит её сам! И уж лучше бы он её не находил:
Собственно, граница между теми людьми, которые пишут программы и теми, кто ими пользуются, в те времена ещё не была обозначена так резко, как сейчас. Тем не менее, со временем я медленно, но верно диффундировал от тех, кто умеет писать программы, к несравненно большей группе людей, которые умеют (или думают, что они умеют) нажимать на клавиши и ездить мышкой. Итак, я хочу рассказать о компьютерах в моей жизни с точки зрения пользователя. Позиция эта имеет те несомненные преимущества, что я смело могу не останавливаться на разрядности, количестве регистров памяти и архитектуре шины тех вычислительных устройств, с которыми мне довелось столкнуться, даже если я и догадываюсь о смысле этих умных слов. Или соврать что-нибудь по этому поводу. И если меня поймают на этом вранье, то смело указать рукой на заголовок данного текста. Мол, не забывайте, с кем вы имеете дело. Где тут у вас на компьютере клавиша "спэйсбар" - давно её ищу...
2. Времена доисторические и карманный калькулятор.
Моя любовь к компьютерам некоторое время была чисто платонической. Я читал про них в "Науке и жизни", "Знании-силе" и других умных журналах, но настоящего живого компьютера никогда не видел. А кто его тогда видел? Какое-то время я даже обдумывал идею сборки ЭВМ из подручных материалов. А что? Блок-схема процессора (из элементов "И-ИЛИ-НЕ") была уже почти готова. Останавливала только необходимость приобретения большого количества триодов П13.
Потом мне подарили калькулятор, который долгое время был моей любимой игрушкой. Он исправно умножал и делил, но программировать на нём было, увы, нельзя. Вы скажете, что надо иметь воспалённое воображение, чтобы увидеть в данном приборе сходство с компьютером? Я тоже примерно так думаю. Но вот в одной интересной книжке я прочитал примерно следующее "ЭВМ "БЭСМ-1" имела 92 ячейки памяти. На ней решались важные народно хозяйственные задачи". Так что воображение было воспалено не у меня одного. Кстати, как показывает моя последующая практика работы на калькуляторе "МК-54", у которого ячеек памяти было не 92, а целых 99, в такую оперативку можно втиснуть довольно сложные программы. Было бы желание и время. Так что если бы Билл Гейтс, в своё время, больше программировал на МК-54, то "MS Word" сейчас занимал бы немножко меньше места. Но не будем о грустном.
3. Начало времён исторических и "Минск-22".
Наконец, это свершилось. Я впервые увидел настоящую ЭВМ. Называлась она "Минск-22", а произошло это на дне открытых дверей в 239-й петербургской школе, которой машину подарил, кажется, ЛЭТИ. Помещение площадью в полсотни квадратных метров, заставленное шкафами с памятью, магнитными накопителями, вводными и печатающими устройствами и прочими приборами не могло не произвести на меня неизгладимого впечатления. Поэтому то, что я в эту школу через пару лет поступил, вызвано не только моей давней любовью к математике, но и, не в последнюю очередь, желанием научиться работать с этими восхитительными приборами.
До "Минска" в школе, по рассказам старожилов, стояла машина "Урал" (номера не помню), обломки которой при мне уже валялись во дворе. В шкафах с машинными потрохами, говорят, иногда гостили крысы - там было тепло, темно и сухо. Поэтому перед включением "Урала" крыс нужно было стимулировать к смене места жительства сильным пинком ноги по кожуху. Но я этих времён не застал.
Не думаю, что среди читателей этого текста найдётся много людей, которым довелось бы видеть (и слышать - смотри ниже) работающий "Минск-22". Поэтому я расскажу об этом поподробнее. Как говорится, читателю это будет в пользу, а автору - в удовольствие.
Прежде всего, собственно к машине нас не очень-то и подпускали. И правильно, наверное, делали - вряд ли "Минск" смог бы долго выдерживать разрушительный напор нескольких сотен любознательных подростков. Поэтому работа на компьютере в штатном режиме происходила следующим образом. Текст программы набивался на пятипозиционную перфоленту с помощью телетайпов, наподобие тех, которые использовались на телеграфе. Иногда лента застревала в телетайпе, и при попытке её поправить могло довольно ощутимо ударить током. После изготовления лента сматывалась в рулончик и отдавалась оператору (она же учительница программирования), которая вводила её в ЭВМ и выносила распечатку - разумеется, скорее всего, с многочисленными Error'ами. Лента правилась (дырочки заклеивались или пробивались новые, куски ленты добивались и вклеивались), после чего процесс повторялся - и так до победного конца. По содержанию в этом процессе отладки программы ничего принципиально нового за несколько десятков лет не появилось - разве что он теперь происходит быстрее. Но вот форма изменилась довольно существенно. Пару раз мне довелось вводить программу в компьютер (всё-таки сбился - не в компьютер, конечно, а в ЭВМ) самому. В последовательности операций я могу ошибиться, четверть века уже прошло, но сами операции, а также гамма звуков, которые их сопровождали, я помню довольно ясно до сих пор.
Прежде всего, лента вводилась в устройство считывания, которое работало со звуком, по тону и громкости напоминавшему звук, издаваемый малолитражным мотоциклетным двигателем без глушителя. Иногда клееная-переклееная лента застревала - тогда её нужно было переклеивать или перебивать. Если же эта процедура проходила успешно, грузился транслятор. Грузился он с магнитного накопителя, и тоже не беззвучно - при смене направления движения лента в накопителе издавала резкий звук, напоминающий удар хлыста. Всё это, разумеется, сопровождалось миганием многочисленных лампочек на пульте, а также звуками из громкоговорителя, который для создания пущего эффекта был подключён к какому-то из регистров процессора. Громкоговоритель этот издавал звуки, похожие на те, которыми режиссёры советских фантастических фильмов в начале семидесятых любили озвучивать полёты звездолетов. Помните, может быть? Звездолет бороздит просторы Вселенной, за иллюминаторами проносятся разноцветные звёзды, а приборы издают таинственные свистящие и квакающие модулированные звуки. И, само собой, мигают многочисленные лампочки на пультах. И главный герой с мужественным лицом автопилота резко поворачивает руль влево, чудом избегая столкновения с очередным астероидом... Так вот - пилота здесь не было, а звуки и лампочки - именно те. Я даже допускаю, что режиссёр, первым придумавший данный штамп, вдохновлялся именно работой какой-нибудь ЭВМ того времени. Да, много важного и хорошего принесли нам компьютерные технологии, но об одном я жалею - лампочки на пульте современных компьютеров почти совсем сошли на нет. Их две, много - три. А жаль... Но я отвлёкся.
Так вот, погоняв ленту в накопителе туда-сюда раз семь, транслятор (кажется, его звали "АЛГАМС"), как правило, решал, что программа ему не нравится. Включалось АЦПУ (оно же "Алфавитно-Цифровое Печатающее Устройство") и выплёвывало на широкую печать текст программы с ехидными комментариями типа "Syntax error". На этом цикл отладки заканчивался. Так как прогнать программу за отведённое на это время в день удавалась два или три раза, то такой исход дела был довольно печальным. Но в редких случаях транслятору нравилась программа, и тогда ритм мигания лампочек и тон, доносящийся из динамика, менялись. Уж не знаю, чем это было вызвано - наверное, начиналась следующая фаза трансляции - но на слух это было вполне ощутимо. Через некоторое время радостные догадки о том, что синтаксических ошибок в программе не оказалось, подтверждал резкий звук устройства узкой печати, которое выводило сантиметров двадцать ленты с загадочными (впрочем, совершенно бесполезными для автора программы) цифрами. После этого начинала работать собственно оттранслированная программа. Дальнейшее зависело уже от неё - выводить ли данные на то же АЦПУ или печатать их на пишущей машинке, стоящей слева от пульта. Честное слово, я до сих слышу все эти звуки, хотя по типу восприятия мира я скорее "визуал", чем "аудиал" - то есть воспринимаю его глазами, а не ушами.
Когда я кончал 239-ю школу, "Минск-22" заменили чем-то более прогрессивным - кажется, "Минском-32". А сейчас там, без сомнения, компьютерные классы с четвёртыми Пентиумами. Да, летит время...
4. Университет и ЕС ЭВМ.
Прошло время, сменилось место учёбы (теперь я учился на физфаке ЛГУ), сменился алгоритмический язык (в школе мы учили "Алгол-60", а в университете "Фортран"), и ЭВМ тоже, конечно, сменилась. Теперь мы работали на ЕС-1040. Впрочем, поглядеть на неё вблизи мне так и не удалось. Машина находилась за закрытой дверью, за которой священнодействовали её служители. Разумеется, нестерильных и заряженных статическим электричеством юзеров подпустить к такому сложному и дорогостоящему устройству не могли. Поэтому мои отношения с компьютерами стали ещё более опосредованными - теперь мне не разрешали даже самому набивать собственные программы. Единственное, что оставалось несчастным юзерам - это написать текст своей программы на специальной разграфленном бланке и сдать его "на перфорацию". Причём писать, обратите внимание, надо было разборчиво. Не дай бог ошибиться! Тогда вы узнаете об этом только на следующий день. Именно с тех времён появились у меня привычки перечёркивать нолик и писать латинскую заглавную "G" с усложнённым хвостом, чтобы её невозможно было перепутать с цифрой "6", а также отвращение к фиксации любых программ на бумаге.
Впрочем, на соседнем матмехе студентов старших курсов (младшим не доверяли) допускали до самостоятельной работе на перфораторах. Как-то раз к тамошнему перфоратору нелегально проник и я. Оказалось, что это машина мощностью примерно в четверть лошадиные силы, которая сильно прищемила мне палец при попытке достать заломанную перфокарту. Когда же выяснилось, что по возрасту я не дорос на работы на этом устройстве (я был на втором курсе, а допускали к нему, кажется, с четвёртого), я был с позором изгнан из перфораторной. Что касается ЕС, то за её работой я, кажется, так не разу и не наблюдал. И поэтому не знаю, какими лампочками она мигает и какие звуки при этом издаёт. Не довелось, а теперь уже, наверное, и не доведётся.
5. НИИ и СМ-1420
Приближались времена современные. Михаил Горбачев выступил с исторической речью на апрельском пленуме, Билл Гейтс постепенно сколачивал себе капитал, Питер Нортон написал "Norton Commander", а меня распределили на работу. Лаборатория наша, к моему удовольствию, была богата компьютерами. Там я впервые оценил преимущества гибрида компьютера (ЭВМ!) с телевизором и клавиатурой. Были у нас терминалы ЕС, на которых зеленел пресловутый "Примус". Первое время я работал именно за ними, а программировать пытался, для разнообразия, на "PL/1". Но вскоре мне стало понятно, что местная ЕС только в редких случаях может проработать 1 (один) час без перезагрузки, причём перезагрузки эти лишь в половине случаев сопровождаются предупреждениями оператора о трёхминутной готовности, а чаще всего происходят по инициативе самой ЕС. И тогда я сбежал с машин Единой Системы на СМ, приобретя, правда, перед этим полезную привычку записывать набираемые тексты каждые две минуты.
Работать на СМ мне понравилось. Во-первых, я включал её сам. Во-вторых, у неё было аж 128 килобайт оперативной памяти, и часто они полностью были в моём распоряжении. И винчестер был мегабайт, наверное, в 20. Сегодняшняя молодёжь меня уже не поймёт. Нынче, когда оперативная память меньше 128M может объясняться только крайней бедностью владельца компьютера, подобные цифры уже не звучат.
Но историческое событие произошло позднее, хотя я тогда и не оценил всей его важности. Меня подвели к чему-то небольшому, светящемуся цветным (!) экраном, и сказали, что это ЭВМ под названием "IBM PC"... Хотя это, как выразились классики, уже совсем другая история...
Продолжение следует (быть может).
Владимир Иванов, 2003 год, Санкт-Петербург, Чёрная речка
